Яблоко любовное и бездуховное

[pavel_syutkin]

Судя по последним августейшим решениям, уничтожением вражеских продуктов на границе мы не ограничимся. Так, что и эта депутатская инициатива имеет хорошие шансы на одобрение. Я имею в виду введение нормативов на русские блюда, которые должны будут скоро составлять 50% от меню любого ресторана, "не имеющего национальной специализации".

Бредовость данного предложения заключается в одной простой мысли: кто и как будет определять «русскость» того или иного блюда? Вот, к примеру:

Салат с крабами – это русское блюдо? - Нет? А собственно почему? Крабы в наших морях водятся, а листья зелени издавна выращиваются.

А картофельное пюре с котлеткой? - Ведь, явно чуждое. Картофель - американский, а слово котлета даже звучит не по-русски. Не говоря уже о том, что до конца XVIII века (до прихода немецких и французских поваров) рубленые котлеты у нас и не использовались.

Или помидоры, политые растительным маслом? Вот, кстати, с помидорами все совсем затейливо. Понятно, что происхождение их из Америки уже само по себе делает их бездуховными и чуждыми. Впрочем, как тогда поступать с обычными нашими щами или бычками в томате – непонятно. И вообще, ежели оглянуться назад, то продукт этот – совершенная экзотика для нашей кухни даже во второй половине XIX века.

Вот почитаем только журнал «Русское слово» за 1859 год. Его корреспондент побывал во Франции и пишет из Марселя. Там он немало удивлен свободными французскими нравами. К примеру, тем как местные мужчины в присутствии дам сбрасывают свои сюртуки и в одних, пишет он, кальсонах бросаются в море.

Сплошной разврат и бездуховность французов не смогла, однако, победить извечное наше любопытство и стремление к знаниям. Морской же воздух вызывал огромный аппетит. И наш соотечественник, конечно, не мог пройти мимо местного ресторана.

Именно так – Pomme d’amour или яблоко любви и назывались с конца XVIII века в нашей стране помидоры. И использовались в качестве лекарственных растений, для украшения бальных платьев своими цветами, а то и вовсе для приготовления колдовского приворотного зелья. Все-таки прогресс кулинарии имеет и вполне ощутимые признаки.

Вот только, как же быть сегодня с ними в меню ресторанов – совершенно непонятно. Пройдет ли салат с помидорами и огурцами экзамен на «русскость». Или рестораторы будут вынуждены стыдливо убирать его в конец, ставя на первые места «редьку в патоке» и «репу, чиненую пряжеными печерицами»? – Вот загадка, ответ на которую мы все скоро узнаем.

Comments

[altyn73.livejournal.com]

- Что ж, душа моя, - сказал Собакевич, - если б я сам это делал, но я тебе прямо в глаза скажу, что я гадостей не стану есть. Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, на что устрица похожа. Возьмите барана, - продолжал он, обращаясь к Чичикову, - это бараний бок с кашей! Это не те фрикасе, что делаются на барских кухнях из баранины, какая суток по четыре на рынке валяется! Это все выдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них немецкая жидкостная натура, так они воображают, что и с русским желудком сладят! Нет, это все не то, это всь выдумки, это всь... - Здесь Собакевич даже сердито покачал головою. - Толкуют: просвещенье, просвещенье, а это просвещенье - фук! Сказал бы и другое слово, да вот только что за столом неприлично. У меня не так. У меня когда свинина - всю свинью давай на стол, баранина - всего барана тащи, гусь - всего гуся! Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует. - Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньего бока к себе на тарелку, съел все, обгрыз, обсосал до последней косточки.

[p-syutkin.livejournal.com]

Да, это прекрасно :)). Приведу не менее сочную цитату, из Мельникова-Печерского:

«… – Расписанье подай, – сказал Василий Петрович.
– Какое расписанье? – в недоумении спросил половой.
– Роспись кушаньям, какие у вас готовят, – повыся голос, крикнул на
него с досадой Морковников.
– Карточку, значит? Сию минуту-с, – сказал половой и подал ее
Василию Петровичу…
«Мясное: лангет а ланглез, рулет де филе де феб, ескалоп о трюф». Пес
их знает, что такое тут нагорожено!.. Кобылятина еще, пожалуй, али собачье
мясо…
Слышишь? – строго обратился он к улыбающемуся половому".