Русская душа «Редереру» требует

[pavel_syutkin]

Три дюжины французского шампанского, полсотни блинов с килограммом икры – нормальное меню на масленицу в купеческой Москве XIX века. Умели тогда люди погулять затейливо. Так, чтобы на весь год запомнилось.

Масленицу в Москве в начале XX века проводили более шумно, чем в других городах России. В эту неделю театры были переполнены, но имелось и специальное масленичное гулянье – это городской манеж. Приложение к газете «Московский листок» за 1910 год приводит живописные сценки тех лет:

«К зданию манежа, не переставая, подъезжают различного вида экипажи, начиная с великолепной кареты и кончая ободранными санями ваньки-извозчика. У самого подъезда красуются верховые жандармы и всеми силами стараются сохранить порядок. Вот подъехали на извозчичьих санях два купца – один толстый, черный, другой тощий, с рыжими усами. Оба «в градусах».

- Господин полицейский офицер, - обратился толстый купец к стоящему у дверей околоточному, - дозвольте вас вопросом обеспокоить: не опоздали мы с кумом масленицу встретить?

- Нет, нет. Проходите, господа.

В манеже страшная давка. Все с нетерпением ожидают шествия масленицы. Вот наконец толпа заволновалась. Шествие совершает свой путь вокруг манежа. Впереди всего виднеется громадных размеров блин, за которым следует толпа поваренков в белых колпаках и фартуках. У каждого в руке или блины, или рыба, или икра, масло, сметана и прочие непременные атрибуты масленицы.

- А сват Никита Карпыч такой бы блинок за один присест скушал, - сказал купец в лисьей шубе стоявшей рядом с ним жене.

- А ты бы лучше про себя рассказал, как в прошедший год пять дюжин блинов на спор убрал, да вот и икорки у тебя не меньше этого было, - проговорила купчиха и указала на гигантский кусок икры, который красовался в шествии масленицы.

- Я-то точно съел, а вот ты меня заела, жизнь мою заела…

- Пойдем, кум, встретим масленицу в буфетном месте, сказал толстый купец рыжему. – У Алексея Дмитриевича Лопашева славно покушать, потому мастак большой публике угодить. Кулебячка, например, у него, ах, какая восхитительная!

- А по Жоржу Гуле не пройдемся?

- А это потом, сначала у нашего землячка «смирновочки» махнем, а уж опосля и на заграничную нацию перейдем.

Купцы направляются в буфет, где точно также масса народу. Лакеи мечутся, как угорелые, едва успевая исполнять требования посетителей. За одним из столиков сидит погулявшая компания замоскворецких Кит Китычей.

- Бррратцы, теперича, стало быть, масленица… ну, так она самая меня и распатронила… потому душа у меня, русская душа… и все прочее, - говорит красный и жирный купец с осовелым взглядом. – Правильно, братцы? Эй, фалды, редереру нам! Три дюжины бутылок!

- Мордарий Кузьмич! Уж не многовато ли три-то дюжины редереру?

- А вы не удерживайте меня, а то ведь я… до исступления дойти могу и весь буфет за стол потребую. Удерживайте, братцы, удерживайте, голубчики. Право ведь три тысячи исхарчить могу… потому душа у меня…

Comments

[esmarhov-ss.livejournal.com]

Честно говоря, связать популярность и "уже говорить не могу" довольно трудно. Возможно цена была бы правильнее. Тем более, в канун Первой мировой войны Mumm был самым крупным поставщиком шампанского – 3 млн бутылок в год, что составляло 9% от всех продаж вин Шампани. Возможно это благоприятно сказывалось и на цене. Кстати, Герман Мумм был немцем, что сказалось на его судьбе. В 1914 году он был интернирован, а компанию конфисковали. Сейчас эта семья производит обычные, хотя и довольно приличные вина в Рейнгау.